Поцелуй святого Валентина - Страница 14

— Это точно та самая открытка? Может, просто одинаковая? Давайте посмотрим у Насти в мусоре… вдруг там лежит…

— Если представить, что открытка не та же самая, — пропустив мимо ушей разумный совет, поведал капитан, — получается, Наташа и Марина в один день получили одинаковые валентинки. И, соответственно, от одного человека. Как вы полагаете, кто бы это был?

— Ума не приложу, — без промедления откликнулась Ира. — Я думала вчера об этом. Натку все любят… разве что Настя немного цепляется, но она уверяет, что не при чем. Не понимаю, кому и зачем захотелось портить Натке настроение. Вот Марине — другое дело, тут удивляться не приходится. Она… она… — Ира смутилась, видимо, вспомнив, что Марина мертва, и тактично закончила: — У нее сложный и неоднозначный характер. Ей нравилось менять… мм… близких друзей, и это их обижало.

— Она не умела хранить верность? — иронически спросил Полухин.

— Она не ставила перед собою подобной цели, — констатировала Ира, и я в который раз поразилась ее уму. — Скорее ставила противоположную.

— То есть вы считаете, валентинка не могла так Марину расстроить, что она покончила с собой?

Тут хихикнула даже деликатная Ира, не говоря уже обо мне. Марина выбросилась с балкона из-за того, что некий аноним осудил ее за неверность! Да она бы от подобной валентинки лишь загордилась.

— А других причин для самоубийства Марины вы не знаете?

— Нет, но мы мало с ней знакомы, — объяснила Ира. — Так у вас все-таки есть причины считать, что…

— Вы свободны, девушки, — вдруг заявил Полухин. — Можете идти.

Мы молча выползли из кабинета. Не нервные, как Галка, не рыдающие, как Ромка, зато сильно изумленные. Оказавшись на свободе, я почувствовала огромное облегчение. Как приятно после въедливого и хитрого милиционера смотреть на милые, хорошо знакомые лица друзей!

— Этот тип цепляется к каждому слову, — пожаловалась я. — И ничего не понимает.

— Допрос первой степени? — полюбопытствовал Олег. — Метод устрашения или сразу пытки?

— А это вы сейчас узнаете, — прозвучал ледяной голос из-за двери. — Проходите, молодой человек, ваша очередь.

Полухин, оказывается, все слышал. Ну и ладно! Если кто-то подслушивает, сам виноват.

— Главное, не бросайте меня в терновый куст, — иронически попросил Олег, и дверь за ним захлопнулась.

— Счастливицы, — вздохнул Димка. — Уже отмучились, а мне еще предстоит. Интересно, долго ждать? Чувствую себя, как в приемной у стоматолога.

— Я посижу с тобой, — моментально откликнулась Ира.

Я вздохнула. Меньше всего на свете мне хотелось оставаться тут, через стенку от кабинета, где зловредный клещ терзал очередную невинную жертву. Но в то же время одной из всех взять и гордо удалиться вроде бы неудобно. Вон и Галка зачем-то торчит здесь.

— А мы с Наткой смотаемся пока в буфет, — бросив на меня проницательный взгляд, подал идею Ванька. — После такого стресса необходимо подкрепиться.

Я, разумеется, возражать не стала. Между прочим, действительно страшно хотелось есть, даже в животе урчало. Со мною бывает на нервной почве.

— Спасибо, — поблагодарила я, едва мы оказались в коридоре. — Не знаю, чего я стеснялась уйти? Если уж не переживаю, как другие, лучше и не притворяться, правда?

Ванька хмыкнул.

— Позиция, конечно, честная, однако неразумная. Все правила вежливости основываются на притворстве, а быть вежливым иногда полезно. Слушай, а ты что, действительно не переживаешь?

Я задумалась.

— Ну, в принципе Марину жалко, и, если б можно было ей помочь… в больнице там навестить… я бы навестила. Но ничем не поможешь. Значит, лучше выбросить все из головы. Какой смысл помнить неприятное? В конце концов, Марина была мне никто… я разговаривала с нею за все полтора года раза два или три, и то не на важные темы. Ромку куда жальче, он, бедный, плакал. А этот Полухин, кажется, под него копает.

— В каком смысле копает? — не понял Ванька.

— Не знаю. Он как будто намекал, что Марину убили. Она, мол, Ромку заманила и бросила, а тот страшно разозлился.

— Чушь какая, — прокомментировал расстроенный Ванька. — Ромка — классный парень, хоть и подкаблучник.

— А еще капитан на Галку бочку катил, — добавила я. — Мол, она раньше дружила с Ромкой, к тому же много курит и должна была заметить Марину на балкончике. И еще на Иру. Якобы она вчера ревновала.

Мой собеседник заметно повеселел.

— Ну, тогда все не так плохо. Милиция не подозревает никого конкретно, а просто собирает сведения. Когда нас с Галкой допрашивали, Полухин тоже цеплялся к чему попало.

— Точно! Клещ, он и есть клещ.

— Ему за это деньги платят, — примирительно заметил Ванька. — Характер у него мерзкий, но работник он, видимо, добросовестный. Если б была хоть малейшая деталь, указывающая, что Марина умерла не случайно, Полухин обязательно бы ее надыбал. Он нарочно цепляется, чтобы мы раздражались и наболтали лишнего. Это довольно умно. Но, я думаю, он уже понял, что копать нечего. Раз мы все говорим одно и то же, значит, ничего не скрываем. Тем более, ты.

— Что я?

— Ну, по тебе сразу видно: что на уме, то и на языке.

Я немного обиделась — что я, дурочка, что ли? Но Ванька быстро добавил:

— И по Ире сразу ясно, что она человек честный. Я думаю, Полухин вам поверил и остальных теперь будет допрашивать куда быстрее.

Я тут же утешилась. Ира кто угодно, только не дурочка, значит, ничего плохого Ваня не подразумевал.

Не успели мы съесть свои пирожки, как за наш столик присели Ира с Димкой. Вид у обоих был довольный.