Поцелуй святого Валентина - Страница 24

Я немножко поотнекивалась, а потом взяла. Если от чистого сердца предлагают хорошую вещь, глупо отказываться. Потом мы вернулись на дискотеку, но через некоторое время я с сожалением отправилась в каюту. Боль в ноге все-таки давала о себе знать.

Как ни странно, девчонки уже были на месте.

— Ложитесь спать? — удивилась я.

— Господи, где ты была? — накинулась на меня Ира. — Я тебя искала, чуть с ума не сошла. Где?

— Да на дискотеке, где же еще?

— Раз она живая, — наставительно поведала моей подруге Камила, — то тебе незачем нервничать. Натка, на тебя больше не покушались?

— На меня вообще не покушались, — отрезала я, раздраженная возвращением к нелюбимой теме.

И в этот момент раздался голос Галки, такой слабый и надтреснутый, что у меня защемило сердце. Галка скорчилась в углу на кровати, я даже не сразу ее заметила. Она заговорила шепотом, но очень быстро, почти задыхаясь от наплыва чувств.

— Меня убьют, меня скоро убьют. Я видела знак смерти. Вы даже не представляете себе, как это страшно! За что? Он висел в воздухе и высасывал из меня душу. Он чуть не убил меня, понимаете? Если б вы меня не подняли, он бы приблизился ко мне и убил. За что? Я не Марина и не Натка, я другая, хорошая. Честное слово, я была бы верная, если б какой-нибудь питерец с квартирой на мне женился и прописал. Я же не виновата, что они не хотят, что я должна искать! Я не виновата, но никто про это не думает. Обо мне никогда не думают. Галка — это так, недоразумение, она никакая. Это потому, что у меня нет денег. Сейчас у кого нет денег, того и за человека не считают. А я виновата, что мои предки вкалывают на этом чертовом заводе, где месяцами не платят зарплату? Это они виноваты, а не я. Ничего, вот у меня скоро будут деньги, и вы начнете относиться ко мне по-другому! Вот тут-то вы станете меня любить, все станете!

— Ошибаешься, — бестрепетно возразила Камила. — У Иры или Натки тоже мало денег, а их все любят.

— У них мало денег? — Галка приподнялась, глаза ее загорелись, на щеках выступили красные пятна. Она была словно пьяная и, казалось, совсем не контролирует себя. — Это не у них мало, а у тебя их слишком много. Живешь в общежитии специально, чтобы издеваться над нами… чтобы хвастаться, какая ты богатая!

— Я живу в общежитии, чтобы не отрываться от коллектива. Папа говорит, студенческая пора — лучшая в жизни, и следует насладиться ею сполна. Я никогда не хвастаюсь, это было бы глупо. И охотно даю тебе в долг.

— А чего бы тебе не давать? Зачем тебе деньги? Тебе ничего не нужно. Ни одеться, ни развлечься. Сидишь и учишься целыми днями. А потом вернешься в свой Казахстан и будешь жить там в чуме среди овец!

— Чум — старинное жилище эвенков, — просветила нас донельзя удивленная Камила. — Думаю, сейчас его встретишь крайне редко… хотя точно не знаю.

А Галка, словно не слыша, повернулась к Ире.

— Вот вы с Наткой… думаете, я не понимаю, почему любят вас, а не меня? Я все понимаю, я не дура. Вы живете дома, одеты, обуты, накормлены — никаких проблем. Да, лишних денег нет, но на жизнь хватает. А я бьюсь сама, одна, а ведь мне нужно хорошо одеваться, чтобы найти парня с квартирой. Экономишь на всем, голодаешь, чтобы купить модную вещь, а никто не обращает внимания, никто! Натка вот заплела косички, и все ахают, а я хоть голая приди, не заметят. За что меня так? А теперь убьют. Только стала жить по-настоящему… стала мечтать, что все будет хорошо… но разве у Галки может быть хорошо? Галка — никто, козел отпущения. И убьют-то ни за что, просто для ровного счета. Марина, Натка, Галка. А ведь я хорошая!

— Погоди, — встревожено прервала ее Ира. — Я решила, тебе померещилось что-то в темноте… какой-то призрак… и ты упала в обморок. А теперь получается, было что-то реальное? На тебя покушались? Как на Натку?

Ира бросила на меня всполошенный взгляд и, тихо охнув, села на кровать. Стыд пронзил меня с головы до ног. Вообще-то я регулярно сожалею о содеянном, поскольку сперва делаю, а потом думаю. Нет, не так! Вроде и думаю, но поначалу мне кажется, что поступаю правильно, а потом выясняется, что нет. Взять те же сапоги, на которые бессмысленно угрохала кучу денег. Лучше бы я их не покупала. Однако прошлого все равно не изменишь, поэтому мои сожаления обычно кратковременны, а муки совести очень редки. Я ведь не желаю плохого, а ошибки бывают у всякого. Но сейчас совесть вгрызлась в меня со страшной силой. Оказывается, Галка не осталась безразлична к нашему розыгрышу. Она потеряла сознание от испуга, вот почему не завизжала. Только самое неприятное не это — в конце концов, что было, то прошло. Хуже, что Галка окончательно уверилась в том, что на ее жизнь покушаются. Кто б мог подумать, что взрослый разумный человек примет за всамделяшнего убийцу светящегося в темноте и щелкающего зубами вампира? Но Галка не способна рассуждать логически, она в панике. Теперь будет всего бояться, и жизнь ее превратится в кошмар, причем по моей вине… уже превратилась, судя по чуши, которая только что прозвучала. Я не имею права этого допустить. Как ни тошно, я обязана признаться… ох, и достанется мне от Иры!

— Это была шутка… веселая шутка, — с трудом выдавила я.

— Что? — не поняла Ира.

— Вот, — я вытащила из сумки маску. — Это маска вампира. Светится в темноте. Я хотела… ну, для смеха, понимаете?

Ира брезгливо взяла двумя пальцами мое приобретение. Галка вздрогнула, встав с кровати, глаза ее расширились. Камила удовлетворенно улыбнулась.

— Ну, что я говорила! Никаких знаков смерти, висящих в воздухе, не бывает. Виной всему Наткино легкомыслие и твое суеверие. Вот почему суеверие — это плохо.